Жизнь третья

Кошки могут очень быстро влезть на дерево или на забор, но в долгом ровном беге первенство остается не за кошачьей припрыжкой, а за собачьей рысью. Несмотря на ровную дорогу, прошел целый час, прежде чем она удалилась еще на две мили от гнусных роз.

Она устала и немножко захромала. Бедняжка уже совсем собралась отдохнуть, как вдруг по ту сторону забора раздался ужасающий собачий лай. Киска в страхе рванулась вперед и побежала изо всех сил по дорожке, посматривая в то же время, не пролезла ли собака сквозь забор. Нет, пока еще нет! Но собака бежала рядом с ней, оглушительно рыча, затем рычание превратилось в глухой грохот, в рев, в ужасающий гром. Блеснул огонь. Киска оглянулась и увидела... не собаку, а надвигавшегося на нее огромного черного зверя с одним-единственным красным глазом - зверя, визжавшего и шипевшего, как полный двор кошек. Киска напрягала все свои силы и мчалась с небывалой скоростью, но не решалась перескочить через забор. Она бежала, летела... Все напрасно: чудовище настигло ее, но промахнулось в темноте и промчалось мимо, затерявшись в пространстве. Киска, задыхаясь, припала к земле на полмили ближе к дому, чем была до того, как гигантская собака подала голос.

Беглянка впервые увидела это странное чудовище, но узнала его по запаху. Она уже встречалась с ним, когда ехала в корзине на дачу. Теперь страх перед этими чудовищами значительно убавился: она убедилась, что они очень бестолковы и никогда не поймают ее, стоит только залечь под забор и притаиться. Прежде чем наступило утро, она повстречала их несколько, но осталась невредимой.

На рассвете она оказалась в районе трущоб, и в куче золы ей удалось отыскать немного восхитительных отбросов. День она провела возле конюшни, где обитали две собаки и множество мальчишек, едва не убивших ее. Эти ветхие дома и дворы были очень похожи на ее родные места, но она не собиралась здесь оставаться. Стремление домой неудержимо влекло ее, и с наступлением сумерек она снова пустилась в путь.

Мимо нее весь день пробегали одноглазые громовики. Но она теперь освоилась с ними и продолжала бесстрашно бежать всю ночь. Следующий день она провела в амбаре, где ей удалось поймать мышь; ночь прошла приблизительно так же, как и предыдущая, с той разницей, что ей повстречалась очень злая собака, которая отогнала ее далеко назад. Несколько раз она сбивалась с пути на перекрестках и уходила далеко в сторону, но постоянно возвращалась к прежнему направлению. Дни она тратила на то, чтобы искать пищу, прячась от собак и ребятишек, а по ночам продолжала путь. Беглянка начинала уставать, однако упорно продвигалась вперед, миля за милей, к югу, все к югу. Собаки, мальчишки, громовики, голод... Собаки, мальчишки, громовики, голод... А она шла все дальше, и нос время от времени ободрял ее: "Этот самый запах мы чуяли весной".

Так прошла неделя, и киска, грязная, хромая, без ленточки, добралась до Гарлемского моста. Несмотря на прекрасный запах, мост ей не понравился. Она полночи пробродила взад и вперед по берегу, не найдя иных средств переправы, кроме других мостов, и не узнав ничего интересного, за исключением того, что мужчины так же опасны, как и мальчишки. Пришлось поневоле возвратиться к Гарлемскому мосту. Запахи его казались знакомыми, а главное, когда по нему пробегал одноглазый громовик, поднимался тот глухой грохот, который она слышала во время своего весеннего путешествия.

Кошка вскочила на балку и побежала над водой. Вокруг царила ночная тишина. Она не миновала еще и третьей части пути, когда с противоположного конца моста на нее с ревом ринулся одноглазый громовик. Она сильно перепугалась, но, зная глупость и слепоту громовика, спрыгнула на нижнюю балку и замерла. Бестолковое чудовище промахнулось и пролетело мимо, и все было бы хорошо, да только оно повернуло обратно и внезапно зашипело у нее за спиной.

Киска сломя голову пустилась вперед. Быть может, она и достигла бы родного берега, если бы с этой стороны на нее с воплем не бросился еще один красноглазый зверь. Она бежала изо всех сил, но оказалась между двух огней. Ей не оставалось ничего, кроме отчаянного прыжка с моста в неизвестность.

Вниз, вниз, вниз... Шлеп, плеск - и она погрузилась в глубокую воду, еще не холодную в августе, но, ах, какую противную! Киска всплыла на поверхность, кашляя и отплевываясь, оглянулась посмотреть, не гонятся ли за ней чудовища, и поплыла к берегу. Она никогда не училась плавать, а между тем плыла по той простой причине, что положение и движения кошки при плавании те же, что и при ходьбе. Попав в неприятное ей место, она, естественно, попыталась выбраться и в результате поплыла к берегу. К которому же? Любовь к дому никогда не обманывает: единственным берегом для нее был южный. Она вылезла на берег и пробралась между грудами угля и кучами сора; мокрая, грязная и совсем не царственная, а самая обыкновенная трущобная кошка.

Немного оправившись от потрясения, королевская трущобница почувствовала, что ванна пошла ей на пользу. Ей стало тепло, и у нее появилось гордое сознание победы - ведь она перехитрила двух больших чудовищ. Нос, память и чувство направления склоняли ее двигаться по прямой, но этот путь кишел одноглазыми громовиками, и осторожность заставила ее пойти по речному берегу, запахи которого напоминали ей о родном дворе.

Более трех дней ушло на изучение различных опасностей на набережных Ист-Ривер. Однажды она по ошибке попала на паром, который перевез ее на Лонг-Айленд. Но с первым же обратным паромом она вернулась оттуда. Наконец киска достигла знакомого места, пройденного ею в ночь первого своего бегства. Теперь все стало просто и ясно. Она в точности знала, куда идет, и как добраться до дому, и где именно укрыться от собак. Беглянка прибавила шагу; на сердце стало веселее. Еще немного - и она свернется клубочком в ящике на своем "родном Востоке" - заднем дворе птичьей лавки.

Еще один поворот - и она увидит знакомые дома.

Но что это? Они все исчезли! Киска не верила своим глазам, но поневоле пришлось им поверить. Там, где прежде торчали покосившиеся ветхие домишки, простирался безжизненный хаос кирпичей, хлама и ям. Киска обошла пустырь. Она знала, что достигла своей родины, что именно здесь жил продавец птиц, здесь находился старый двор. Но все это исчезло, исчезло безвозвратно, унеся с собой все привычные запахи, и сердце бедняжки сжалось от полной безнадежности. Любовь к дому была для нее главным двигателем. Она пожертвовала всем на свете, чтобы вернуться, а дом перестал существовать. И впервые ее отважное сердечко переполнилось отчаянием. Она обошла кучи сора еще раз и не нашла ни утешения, ни пищи.

Разорение захватило несколько кварталов и дошло до самой реки. Это не был пожар: киска однажды видела пожар и знала, что это такое и как выглядят его последствия. Скорее, это было похоже на работу целого стада красноглазых чудовищ. Киска и не подозревала, как близка она была к истине: ведь на этом самом месте собирались воздвигнуть большой мост.

С восходом солнца она принялась искать пристанище. Один из соседних кварталов сохранился почти в первоначальном виде, и Королевская Аналостанка направилась туда. Ей были известны некоторые из тамошних ходов и выходов. Но, перебравшись туда, она была неприятно поражена обилием кошек, изгнанных, подобно ей, со старого места жительства. Теперь на каждый мусорный ящик приходилось по нескольку кошек. Это означало голод, и киска, потерпев несколько дней, была вынуждена отправиться на розыски гостеприимного дома на Пятой авеню.

Она застала его пустым и запертым. Прокараулив там целый день, она поссорилась с высоким человеком в синей одежде и на следующий вечер возвратилась в свою переполненную трущобу.

Прошел сентябрь, за ним и октябрь. Многие из кошек околели с голоду или, ослабев, пали жертвой своих врагов. Но наша киска, крепкая и молодая, все еще была жива.

Между тем в разрушенных кварталах произошли большие перемены. Ночью, как и раньше, они были пустынны, но днем их заполняли шумные рабочие. К концу октября там уже высилось огромное здание, и трущобница, гонимая голодом, подходила к нему все ближе и ближе. Однажды она прокралась к ведру, оставленному во дворе нового дома каким-то негром. К сожалению, ведро не было помойным. Это было ведро для мытья пола - новинка в здешних местах. Разочарование киски сопровождалось, однако, некоторым утешением: ручка пахла знакомым человеком. В то время как киска изучала ведро, на пороге появился негр-лифтер. Несмотря на синюю ливрею, она по запаху узнала его и попятилась на другую сторону улицы. Он не сводил с нее глаз.

- Неужто это Королевская Аналостанка? Слышь-ка, кис, кис, кис-с-с! Сюда, киска, сюда! Уж и голодна ты, наверно!

Голодна! Она за несколько месяцев ни разу не поела досыта. Негр вошел в дом и вскоре вернулся с частью своего собственного завтрака.

- Слышь-ка, киска, кис, кис, кис!

Еда была очень заманчива, но киска имела основания не доверять этому человеку. Наконец он положил мясо на мостовую и вошел обратно в дверь. Тругцобница осторожно подкралась, понюхала мясо, схватила его, как тигрица, и умчалась, чтобы съесть добычу в безопасности.