Рождение львят (Дж. Адамсон)

(Отрывок из книги "Живущая свободной")

Близилась середина декабря, и мы со дня на день ждали появления у Эльсы детенышей.

Она так отяжелела, что, казалось, малейшее движение требует от нее больших усилий. Живи Эльса нормальной жизнью, она, несомненно, делала бы разминку, поэтому я всячески старалась вытащить ее на прогулку. Однако львица предпочитала держаться поближе к палаткам.

Мы все пытались угадать, какое место Эльса облюбует для родов. Уж не родятся ли львята в нашей палатке, которую она привыкла считать самым безопасным логовом? Мы приготовили бутылочки с сосками, запаслись сгущенным молоком, глюкозой. Я без конца читала книги и брошюры о родах и их осложнениях у животных. Мне никогда не приходилось быть повитухой, поэтому я сильно волновалась, советовалась с ветеринаром. Каждый день я осторожно прикладывала руку к животу Эльсы, но движения там никакого не чувствовала и уже начинала думать, что мы ошиблись.

Река в том году сильно разлилась, и как-то утром мы с Джорджем решили сходить посмотреть на водопады. В эту пору они великолепны. Эльса, лежа на крыше лендровера, проводила нас сонным взглядом. Пробираясь через густой кустарник, я жалела, что она не захотела пойти с нами: некому будет предупредить нас о приближении буйволов или слонов. А судя по помету, эти великаны могли встретиться нам в любой момент.

Водопады, до которых мы добрались, производили внушительное впечатление. Пенные струи с ревом мчались через камни, в мрачной теснине кружились бурные водовороты.

На обратном пути, как только стих гул воды, я услышала знакомое "хнк, хнк". Эльса трусила нам навстречу со всей скоростью, на какую она теперь была способна. Ее облепили мухи цеце, но она сначала нежно поприветствовала нас и только после этого стала кататься по земле, чтобы избавиться от своих мучительниц.

Как ни трудно ей было ходить, она все же отыскала нас. А ведь супруг всю ночь, до девяти утра, звал ее, но она не пошла к нему. Меня это очень тронуло. Ее привязанность не могла не радовать, но, с другой стороны, надо было считаться с тем, что льву может надоесть такое соперничество. Мы слишком долго искали Эльсе супруга, и нельзя было допустить, чтобы он бросил ее из-за нас. Львята должны вырасти дикими - значит, им нужен отец.

И мы решили уехать на три дня. Конечно, это было рискованно: вдруг начнутся роды и Эльсе понадобится наша помощь. Но ведь еще хуже, если лев уйдет.

Мы вернулись 16 декабря. Эльса ждала нас и была очень голодна. Два последующих дня она провела в лагере. Шли грозовые дожди, и, возможно, поэтому ей не хотелось оставлять привычное убежище. Правда, Эльса зачем-то несколько раз ходила к Большим скалам, но тотчас возвращалась обратно. Ела она невероятно много. Видимо, наедалась впрок.

Вечером 18 декабря Эльса уже затемно пробралась сквозь колючую изгородь и всю ночь провела в моей палатке, на полу возле кровати. Это было не совсем обычно, и я решила, что подходит срок родов.

Утром она вместе со мной и Джорджем пошла на прогулку. По всему было видно, что ей тяжело. Она то и дело присаживалась, чтобы отдышаться. Тогда мы повернули обратно и направились домой, стараясь идти помедленнее. Вдруг Эльса свернула в кусты и двинулась к Большим скалам.

К ночи львица не вернулась, а на следующий день мы услышали, как она зовет нас откуда-то издалека. Может быть, уже родила? Мы пошли по ее следу, но в высокой траве у подножия скал потеряли его. Долго мы искали Эльсу, однако скалистая гряда была достаточно велика - около полутора километров в длину, - и нам не удалось найти львицу.

Позднее мы снова вышли из лагеря и на этот раз разглядели Эльсу в бинокль. Она стояла на скалах, и по всему было видно, что еще не разродилась. Мы поднялись на гряду. Эльса лежала у огромного камня, который прикрывал глубокую расщелину в скале. Рядом была маленькая зеленая лужайка с невысоким деревцем. Место уютное. Видимо, Эльса давно его облюбовала. Что ж, тут будет отличная "детская": ведь расщелина образует надежно защищенное, сухое убежище.

Мы не стали навязывать Эльсе свое общество, но она сама подошла к нам. Было заметно, что передвигается она с большим трудом и страдает от боли. Капельки крови говорили о том, что у нее уже начались схватки. Несмотря на это, Эльса нежно приветствовала нас, потом отошла в сторону и села.

Я хотела приласкать ее, но она встала, отступила к самому краю скалы и остановилась там, глядя в другую сторону. Эльса словно нарочно выбрала это опасное место, чтобы никто не пошел за нею. Простояв там достаточно долго, она возвратилась ко мне, потерлась головой о мою голову - к этому времени мы уже сидели -и наконец решительно направилась туда, где мы ее застали. Все было ясно. Она просила оставить ее в покое.

Мы отошли довольно далеко, но еще около получаса наблюдали за нею в бинокли. Эльса каталась по земле, облизывала себя, мяукала. А затем осторожно спустилась по скале и исчезла в кустах. Мы ничем не могли ей помочь, поэтому решили возвратиться в лагерь.

Когда стемнело, до нас донесся голос ее супруга, но ему никто не ответил. Я почти всю ночь не спала, думая об Эльсе и слушая рев льва. А тут еще под утро полил дождь. Хоть бы скорее рассвело!

Рано утром мы с Джорджем отправились в путь. Шли по следу льва. Он приходил к самому лагерю, уволок тушу козы, приготовленную нами для Эльсы, и съел ее в кустах. А после этого направился к гряде, примерно туда, где мы накануне видели Эльсу.

Как нам следовало поступить? Идти дальше или нет? Излишнее любопытство могло оказаться роковым для львят: львицы в неволе иногда пожирают своих детенышей, если их потревожат сразу после родов. Кроме того, не исключено, что отец львят ходит где-то поблизости, а мы совсем не хотели встретиться с ним. Поэтому мы прекратили поиски.

Джордж решил немного поохотиться и подстрелил для Эльсы и ее супруга крупного водяного козла. А я тем временем поднялась на гряду и просидела там около часа, ловя звуки, которые позволили бы угадать, где Эльса. Но ничего не было слышно. Наконец я не выдержала и стала звать ее. Никакого ответа. Уж не погибла ли она? Испугавшись этой мысли, мы возобновили поиски и вновь пошли по следам льва. Отпечатки его лап вели к сухому руслу по соседству с грядой. Там мы оставили убитого Джорджем козла, рассчитывая, что лев придет за ним и тем самым поможет нам выследить Эльсу.

Ночью его рычание доносилось издалека, поэтому мы очень удивились, найдя утром его следы у самого лагеря. Однако лежавшую недалеко от палаток тушу лев не тронул. Зато, как мы и предполагали, нашел водяного козла, которого мы оставили для него у гряды, и утащил его куда-то через острые камни и густой кустарник. Но следов Эльсы нигде не было.

Мы вернулись в лагерь, чтобы позавтракать, и вскоре рассмотрели в бинокль стаю грифов на деревьях в том месте, где, как мы думали, лев закусывал водяным козлом. Считая, что у него было достаточно времени и он уже насытился, мы пошли туда. Грифы сидели на деревьях и кустах, не сводя глаз с туши. Вниз они не спускались. Видимо, лев был неподалеку и караулил свою добычу. Странно, козел как будто был не тронут. Может быть, Эльса где-нибудь здесь, поблизости, и учтивый супруг тащил этот тяжелый груз для нее? Продолжать поиски было неразумно, и мы двинулись в обратный путь.

После ленча Джордж и я решили понаблюдать за грифами. С нами пошли двое слуг: Македде и Тото. Они несли мясо для Эльсы. Грифы по-прежнему сидели на деревьях. Мы сделали крюк и стали медленно приближаться к ним против ветра. Только мы миновали куст, свесивший свои густые ветви над широкой ложбиной, как мной вдруг овладело какое-то странное беспокойство. Обернувшись, я увидела, что Тото, который шел последним, пристально смотрит на куст. Раздалось грозное рычание, зашумели ветки, и все стихло. Лев ушел...

Мы проходили всего в двух метрах от него. Наверное, мне оттого и было не по себе, что лев наблюдал за нами. Когда Тото остановился, чтобы проверить, кто там притаился, и встретился с ним взглядом, лев не выдержал и отступил. Тото увидел, как его могучее тело исчезло в расщелине. Похоже, нам повезло...

Мы разложили мясо в трех разных местах и поспешили домой, чтобы нас не застигла ночь вдали от лагеря.

Как только рассвело, мы совершили обход мест, где лежало мясо. Гиены сожрали все, что предназначалось львам. У реки нам попались отпечатки лап супруга Эльсы, но ее следов снова нигде не было. Все лужи давно высохли, утолить жажду она могла только в реке, поэтому отсутствие ее следов на берегу нас встревожило.

В конце концов мы все-таки отыскали какие-то отпечатки рядом с тем местом, где видели Эльсу в последний раз. Однако полной уверенности, что это ее следы, не было. Мы тщательно обследовали подножие Больших скал, но все впустую.

Мы опять разложили мясо возле гряды и неподалеку от лагеря, и на следующее утро обнаружилось, что супруг Эльсы уволок одну часть туши, а остальное, как и накануне, досталось гиенам.

Прошло четыре дня с тех пор, как мы потеряли Эльсу, а не ела она уже седьмой день, если только лев не поделился с нею водяным козлом. Мы предполагали, что она родила в ночь на 20 декабря. Ведь не случайно лев, который не показывался много дней, вернулся как раз в ту ночь и с тех пор держался поблизости от гряды, что было для него необычно.

В сочельник Джордж отправился на охоту, а я продолжала бесплодные поиски, звала Эльсу и не получала ответа.

С тяжелым сердцем принялась я украшать нашу елочку. В прежние годы мне приходилось изощряться. Иногда вместо елки я украшала небольшую эвфорбию, увешивая ее симметричные ветки мишурой и втыкая в мясистые стебли свечи. Иногда елку заменяло цветущее алоэ или же молоденький баланитес - очень нарядное растение, на шипах которого удобно развешивать украшения. А когда под рукой вообще ничего подходящего не было, я просто насыпала в миску песок и втыкала в него свечи и зеленые растения, какие только удавалось найти в полупустыне.

Но на этот раз у меня была самая настоящая елочка с полным набором блестящих украшений и свечей. Я поставила ее на столе перед палатками, которые тоже украсила цветами и листвой, затем достала подарки, купленные для Джорджа и наших слуг.

...Когда все получили подарки, мы прокричали здравицу в честь Эльсы. И у меня сжалось горло: жива ли она?.. На случай ее появления мы запаслись тушей козы, которую подвесили на дереве, подальше от наглых разбойников.

Ночью мы слышали, как супруг Эльсы ворчал, кряхтел и выделывал всевозможные трюки, пытаясь достать мясо. Он долго подавал голос у дерева, да так и ушел не солоно хлебавши.

Рождественским утром мы снова отправились на розыски Эльсы. По следам льва пересекли реку, потом прочесали все вокруг того места, куда он уволок водяного козла. После нескольких часов бесплодных поисков мы вернулись в лагерь. Недалеко от палаток Джордж застрелил свирепую кобру.

Днем мы еще раз сходили к гряде. Что-то нам подсказывало, что, если Эльса еще жива, она должна быть там. Мы продирались сквозь кустарник и не пропускали ни одной расщелины. В душе я боялась увидеть мертвую Эльсу, скрытую супругом от грифов в чаще.

Мы вконец измотались и сели в тени под утесом, размышляя, что бы такое могло приключиться с ней. Чтобы подбодрить самих себя, мы вспоминали, что собаки первые пять-шесть дней не отходят от новорожденных щенят, согревают их, кормят, растирают им животы, чтобы наладить пищеварение. Наверное, и у Эльсы немало забот. Да, но ведь какие-то следы должны же быть? Те же собаки даже в самую ответственную нору находят время проведать своих хозяев. До родов Эльса была так сильно привязана к нам. Сильнее, чем к своему супругу. Сомнительно, чтобы появление детенышей заставило ее совсем одичать. Как мне казалось, все говорило о том, что с ней случилась беда.

Близился час праздничного обеда. Мы вернулись в лагерь и сели за стол. Настроение у всех было мрачное. Вдруг что-то быстро мелькнуло у нас перед глазами, и не успела я сообразить, что происходит, как невесть откуда взявшаяся Эльса смахнула все со стола и принялась валить нас на землю, садиться на каждого по очереди, всячески выражая свою радость и любовь. Живот Эльсы опал, она выглядела веселой и здоровой. Вот только соски были очень маленькие, на вид пустые, и вокруг каждого - темно-красное кольцо диаметром около пяти сантиметров. Я осторожно сдавила один сосок, молока не было.

Эльса получила мясо и тотчас стала есть. А мы пытались решить множество вопросов. Почему Эльса прибежала в самую жаркую пору дня? Обычно в эти часы ее с места не сдвинешь. Может быть, она намеренно выбрала такое время, когда хищники не охотятся и можно без риска оставить детенышей одних? Или услышала выстрел, которым Джордж убил змею, и приняла за сигнал? Чем объяснить, что у нее такие маленькие, пустые соски? Тем, что она только что кормила львят? Но это не объясняет, почему молочные железы Эльсы, которые во время беременности так сильно набухли, теперь стали нормальными. Может быть, львята погибли? И что бы там ни было, почему Эльса целых пять дней не приходила за едой?

Насытившись и напившись воды, Эльса нежно потерлась головой о наши колени и отправилась к реке. Выбрав себе место на берегу метрах в тридцати ниже лагеря по течению, она легла спать. Мы оставили ее одну, чтобы не мешать. Когда я попозже пришла туда, Эльсы уже не было.

След Эльсы привел нас к гряде, но потом мы потеряли его и вернулись в лагерь, так и не узнав ничего о львятах. Но теперь все-таки у нас было спокойнее на душе.

Ночью за рекой рычал ее супруг, но Эльса не отозвалась.

Мы теперь больше тревожились за малышей. Если они живы, чем же она кормит их, ведь у нее пустые соски! Ладно, будем надеяться, что темно-красные кольца - признак того, что львята очень энергично сосут. Хотя в зоопарках нам не раз говорили, что у прирученных львиц часто рождаются нежизнеспособные детеныши.

Мы решили во что бы то ни стало выяснить, что со львятами: может быть, их надо спасать. С наступлением утра мы принялись за поиски. Искали пять часов, но не нашли никаких признаков "детской". После ленча поиски продолжались. И снова впустую. Пробираясь сквозь заросли, Джордж едва не наступил на очень крупную африканскую гадюку, однако ему удалось убить ее прежде, чем она его укусила. А через полчаса из лагеря донесся сигнальный выстрел, свидетельствовавший о том, что пришла Эльса. Очевидно, она услышала выстрел, когда Джордж расправлялся со змеей.

Эльса встретила нас очень радостно. Мы же не на шутку встревожились, увидев, что соски у нее по-прежнему маленькие и пустые. Правда, слуга Ибрахим заверил нас, что, когда она пришла, они были полные и болтались почти до земли. Он рассказал также, что Эльса очень странно вела себя. Она сердито набросилась на него при попытке взять ружье. Видимо, решила, что он собирается идти к ее львятам. А когда Ибрахим пошел за мясом для Эльсы, она не пустила его.

В конце концов она забралась на крышу лендровера. Тут-то Ибрахим и заметил, что ее соски опали. По его словам, она "втянула" их, как делают верлюдицы и коровы, которые таким способом сберегают молоко. Мы не были уверены, что львица способна втягивать соски, но это представлялось целесообразным, особенно во время охоты, и не только потому, что набухшие соски ей мешали бы, но и потому, что их можно повредить о колючки.

Пока мы пытались разобраться в этих вопросах, Эльса, основательно подзакусив, преспокойно легла отдыхать, точно и не собиралась возвращаться к своим детенышам. Как же так? Ведь уже темнеет, и в это время особенно опасно оставлять их одних!

Чтобы заставить Эльсу вернуться к львятам, мы прошли немного вдоль тропы, по которой она прибежала. Эльса неохотно затрусила следом, стараясь по звукам определить, что происходит у гряды, но вскоре повернула обратно в лагерь. Может быть, она боялась выдать нам, где спрятаны детеныши?

В лагере Эльса принялась за припасенное для нее мясо и, только уничтожив все до последнего кусочка, исчезла во мраке. Похоже, она нарочно дожидалась темноты, опасаясь, как бы мы не пошли за нею следом. Теперь мы уже не сомневались, что она заботится о своих малышах. Все же, помня рассказы работников зоопарков, мы хотели увидеть львят своими глазами и убедиться, что они здоровы.

Перед отъездом в Исиоло мы еще раз все основательно обыскали, но так и не нашли логова Эльсы. В Исиоло мы провели три последних дня декабря, затем снова вернулись в лагерь. По дороге наша машина чуть не столкнулась с двумя носорогами, потом мы встретили небольшое стадо слонов, попытались проскочить мимо них, надеясь, что они не обратят на нас внимания, но вожак рассердился и долго гонялся за машиной. Слонов я всегда боялась, и мне было не по себе во время этой гонки.

Недалеко от лагеря мы посигналили, чтобы предупредить Эльсу, и, когда подъехали к Большим скалам, она уже сидела на огромном камне у дороги и ждала нас. Эльса быстро вскочила в кузов, а потом перебралась на прицеп, где лежала коза для нее. Давно я не видела ее такой голодной!

И опять ее соски были маленькие, пустые. Я тщетно пыталась выдавить из них хоть каплю молока. Что-то не так... А Эльса как ни в чем не бывало ела, отдыхала, играла с нами. Пошел уже восьмой час, как она была в лагере. Мы снова забеспокоились: может, львята погибли и ей не за кем больше присматривать?

Ушла Эльса только в два часа ночи.

С утра пораньше мы отправились по ее следу к Большим скалам и оказались у местечка, которое могло служить идеальным убежищем для львицы со львятами. Огромные камни и почти непроходимые заросли надежно укрывали его от непрошеных гостей. Мы вскарабкались на высокий камень и попытались с него осмотреть как следует это убежище. Отпечатков лап не было, но другие признаки позволяли предположить, что какой-то зверь пользовался им. Поблизости мы увидели старые пятна крови. Возможно, тут происходили роды, ведь это совсем близко от того места, где мы видели Эльсу во время схваток. Нас смущало лишь то, что мы проходили рядом, разыскивая ее. Не верилось, чтобы Эльса, прячась здесь со львятами, никак не выдала себя.

Мы с полчаса звали ее, и вдруг, словно для того, чтобы опровергнуть все наши догадки, Эльса вышла из кустов всего в двадцати метрах от нас. Вид у нее был очень недовольный. Не сходя с места, она пристально смотрела на нас, точно давая понять, что ближе подходить не надо.

Видимо, мы очутились так близко от "детской", что Эльса предпочла выйти и остановить нас. Наконец она подошла, приласкалась ко мне, Джорджу, Македде и Тото, но проделала все это молча, не издавая ни звука. К своей радости, я увидела, что соски у нее вдвое длиннее обычного, а шерсть вокруг них влажная.

Эльса не спеша вернулась к кустам, из которых вышла, и минут пять простояла спиной к нам, внимательно слушая, что происходит в чаще. Потом села, по-прежнему спиной к нам, точно хотела сказать: "Отсюда начинается мой мир, в него вам хода нет". Это было красноречивее любых слов и сделано с большим достоинством.

Стараясь не шуметь, мы отступили, описали круг, поднялись на скалистую гряду и посмотрели оттуда вниз. Эльса сидела все на том же месте. Видно, она учуяла нас, разгадала нашу затею и твердо решила не выдавать своего логова.

Да, как ни близки мы были с Эльсой, мы отнюдь не все знали о повадках диких зверей. Мне даже стало смешно при мысли о том, как мы готовились на тот случай, если Эльса будет рожать в палатке, как обольщались мыслью, что с нами она чувствует себя в наибольшей безопасности.

Наконец мы поняли, что к чувствам Эльсы нужно отнестись с почтением и не разыскивать больше ее малышей, пока она сама их не приведет. Я решила пожить пока в лагере и позаботиться о питании Эльсы, доставляя ей мясо ближе к логову, чтобы ей не надо было ходить на охоту и надолго покидать детенышей без присмотра.

Хотя все следы, которые мы видели за эти дни, вели к подножию гряды, вполне возможно, что львята появились на свет не здесь, а мать уже потом перенесла их в теперешнее логово. Если это было так, то переселение, скорее всего, состоялось после окончания ливней, ведь новое пристанище не защищало от дождя.

В тот же день мы подъехали к ее предполагаемому убежищу на машине. Мы рассчитывали, что Эльса привыкла связывать гул мотора с нами и едой. Еще на ходу мы принялись кричать знакомые Эльсе слова:

- Маджи, чакула, ньяма!

На языке суахили это означает "вода", "пища", "мясо".

Она явилась тотчас, ласково встретила нас и с жадностью стала есть. Мы врыли в землю таз, налили в него воды и, пока она пила, уехали. Услышав шум мотора, Эльса подняла голову, но не пошла за нами.

На следующее утро мы опять отвезли ей еду, но Эльса к нам не вышла. Не появилась она и позже, когда мы приехали еще раз. А ночью совсем близко к нашему лагерю подходил чужой лев, он, видимо, и забрал остатки мяса.

После завтрака мы по отпечаткам его лап дошли до Больших скал. По следам можно было определить, что там к нему присоединился еще один лев. Мы надеялись, что Эльса разделяла их общество, может быть, они даже помогали ей "по хозяйству".

Затем мы отправились к реке, чтобы проверить, не побывала ли она там. На берегу следов не было, однако вскоре Джордж, снова решивший поохотиться, встретил Эльсу недалеко от ее логова. Она явно хотела пить, но алюминиевый таз куда-то исчез. Вернувшись с мясом, Джордж накормил Эльсу. Судя по ее аппетиту, вряд ли львы делились с ней.

Под вечер Джордж уехал в Исиоло. Эльса погостила у меня в лагере, а потом скользнула в кусты. Я хотела пойти за ней, но это Эльсу не устраивало. Учуяв меня, она остановилась и для виду стала точить когти о ствол дерева. А когда я повернулась к ней спиной, она подбежала и повалила меня на землю, что означало: "Вот тебе, не подглядывай". Тогда я сделала вид, будто всего-навсего хотела дать ей мяса. Она приняла мои извинения, вернулась со мной в лагерь и поела еще. После этого Эльса уже не пошла к львятам, а стала ждать темноты. Только удостоверившись, что я не последую за ней, она покинула лагерь.

День за днем я продолжала класть мясо поблизости от того места, где, как мы предполагали, находились львята. Если я при этом встречала Эльсу, она делала все, чтобы я не проведала о логове. Стараясь сбить меня с толку, она часто возвращалась по собственному следу.

Раз, проходя под вечер мимо Больших скал, я увидела там какое-то необычное животное. Уже было довольно темно, и зверь показался мне чем-то средним между гиеной и небольшим львом. Приметив меня, он по-кошачьи скрылся. Наверное, пронюхал, где убежище львят, подумала я с тревогой.

Немного погодя я доставила мясо на обычное место. Эльса тотчас прибежала на мой зов. Она держалась очень настороженно. Когда я уходила, она еще ела на крыше грузовика, куда мы помещали ее обед, чтобы другие животные не добрались до него. Ведь даже те, кому это под силу, вряд ли решается вскочить на подобный незнакомый предмет.

Я была в нерешительности. Если продолжать класть мясо поблизости от логова Эльсы, есть риск приманить туда других животных. А если кормить Эльсу в лагере, львят могут убить, пока она у нас. Ни то ни другое мне не нравилось, но я все же решила продолжать доставлять мясо к логову. Когда вечером следующего дня я пришла туда, то услышала по соседству рычание нескольких львов. Эльса, выбежавшая ко мне, заметно нервничала и изнывала от жажды. И мне показалось просто необходимым, несмотря на все возражения Эльсы, выяснить, сколько же у нее львят и как они себя чувствуют: вдруг придется срочно выручать их.

Утром 11 января, оставив объездчика с ружьем на дороге, я вместе с Тото, которого Эльса отлично знала, поднялась на скалы. При этом я все время окликала Эльсу, чтобы она знала, что это мы. Львица не отвечала. Я попросила Тото снять сандалии и идти бесшумно. И тут я допустила непростительный промах.

Мы подошли к самому краю скалы и стали в бинокль просматривать кусты внизу. То место, где Эльса выходила из кустов и "просила" нас уйти, оказалось как раз под нами. Эльсы теперь там не было, но по всему видно, что именно здесь расположена "детская". Хотя все мое внимание было направлено на нее, я вдруг почувствовала неладное, опустила бинокль, повернулась и увидела, что к Тото сзади подкрадывается Эльса. Не успела я крикнуть и предостеречь моего помощника, как она сбила его с ног. Эльса подкралась беззвучно, и если Тото не полетел с обрыва, то лишь благодаря тому, что был босиком и как-то сумел зацепиться за камень ногами.

Эльса повалила и меня. Это было сделано беззлобно, но все же было очевидно, что она недовольна нашим вторжением. Потом она медленно двинулась вдоль гребня. Поминутно оглядываясь, чтобы проверить, идем ли мы за ней, молча отвела нас в дальний конец гряды и спустилась вниз. Здесь Эльса прибавила шагу, но продолжала следить за тем, чтобы мы не отстали.

Наконец она вывела нас к дороге, стараясь идти окольным путем, подальше от львят. За все это время она не издала ни звука: то ли не хотела пугать детенышей, то ли боялась, что они выйдут на ее голос. Обычно, когда мы гуляли вместе, я иногда похлопывала Эльсу, и ей это нравилось. Но на сей раз она не позволяла мне прикасаться к ней и недвусмысленно показывала, что я провинилась. Даже когда мы пришли в лагерь и она уже сидела на крыше лендровера и поедала мясо, она отворачивалась, если я подходила близко. К львятам Эльса ушла только после наступления темноты.

Вскоре Джордж вернулся из Исиоло и сменил меня. Эльса ясно дала мне понять, что больше не позволит мне выслеживать ее. Но с Джорджем у нее пока не было никаких недоразумений, поэтому он чувствовал себя свободнее и увереннее. Я сгорала от любопытства. Мне хотелось, чтобы и Джордж поступил "нетактично", пытаясь найти львят. Для меня это было бы выгодно.

И вот как-то раз во время моего отсутствия Джордж осторожно, стараясь не шуметь, поднялся на Большие скалы и выглянул из-за гребня. Внизу он увидел Эльсу и с нею двух малышей, которых она кормила. Ее голова была скрыта за выступом скалы, поэтому Джордж был уверен, что она не заметила его.

Обрадованный Джордж вернулся в лагерь, забрал там очередную козью тушу, привез ее к логову Эльсы, позвал ее и стал ждать, что будет дальше. Эльса не шла. Он был обескуражен: до сих пор она с удовольствием поедала все, что ей давали. Неужели все-таки почуяла, что Джордж шпионил за ней?

На следующий день Эльса не пришла в лагерь, и Джордж уже чувствовал себя виноватым. Но вечером, когда стемнело, она все же появилась, причем была так голодна, что снизошла до мяса антилопы дик-дик, которое обычно презирала. Но Джорджу не удалось раздобыть ничего другого, а я с козами приехала из Исиоло лишь через несколько дней.

Конечно, добрые новости обрадовали меня. Эльса по-прежнему очень нежно относилась ко мне и Джорджу, ела у меня из рук, но к другим была недоверчива. Даже ее старым друзьям Нуру и Македде теперь не разрешалось фамильярничать.

Раз она меня напугала. Пришла в лагерь вскоре после ленча, поела и улеглась с таким видом, будто и не помышляла о возвращении к малышам. Вот уже и стемнело... Тогда я попыталась заманить ее к Большим скалам. Мы отправились туда вместе с Тото. Эльса пошла следом. Потом свернула с тропы, окольным путем забежала впереди нас и уселась спиной к нам, загораживая дорогу. Сдвинуть ее с места было невозможно, и мы, поняв намек, возвратились. Уж теперь-то она отправится к детям!

На следующий день Эльса еще раз показала, что не хочет выдавать нам убежище львят. После обеда Тото и я отправились на прогулку. Миновали Большие скалы и двинулись дальше, ступая очень тихо. Внезапно появилась Эльса. Она потерлась головой о мои колени и безмолвно повела нас прочь от Больших скал, где были укрыты детеныши, к маленькой гряде, которую мы называли Зум.

Она забиралась в расщелины, протискивалась в самые узкие проходы, нарочно заставляя нас преодолевать сложнейшие препятствия. Если мы отставали, она ждала да еще мотала головой, словно поторапливая нас. В конце концов я села отдохнуть: пусть видит, что мы раскусили ее хитрость.

Тогда Эльса спустилась с гряды и повела нас сквозь колючие заросли еще дальше от логова. Иногда она останавливалась и долго принюхивалась с многозначительным видом, точно обещая привести нас к львятам. Так мы оказались около того места, где она раньше любила устраивать засаду, но я устала и совсем не хотела, чтобы меня сбивали с ног, а потому решила идти в обход. Эльса вышла из засады. Хоть она и старалась сохранить степенный вид, но я видела, как ей обидно, что ее затея не удалась.

Поскольку Джордж только мельком видел двух львят, он не мог судить, нормально ли они развиваются. И конечно, он не мог сказать, есть ли еще львята, кроме этих двух. 14 января, пока Эльса была со мной в лагере, Джордж потихоньку ушел к гряде Зум. В последние два дня Эльса часто наведывалась туда. Видимо, нашла себе там новое убежище.

Джордж взобрался на среднюю скалу и увидел внизу, в расщелине, трех львят. Двое спали, третий жевал листок занзеверии. Львенок поглядел вверх, но глаза у него были еще мутные, с голубоватым отливом, так что, по мнению Джорджа, он вряд ли мог разглядеть его.

Джордж сделал четыре снимка, не очень надеясь на хороший результат, так как в расщелине было темно. Пока он фотографировал, спящие проснулись и стали ползать. Похоже было, что львята совершенно здоровы.

Придя в лагерь, Джордж поделился со мной доброй вестью. Эльса ничего не заподозрила. Вечером мы отвезли ее к гряде Зум и тактично удалились. Убедившись, что мы ушли, она соскочила с крыши лендровера и направилась к детенышам.

На следующее утро я услышала за рекой голос супруга Эльсы, но она ему не ответила. Зато позднее она принялась рычать у лагеря и не унималась до тех пор, пока я не подошла к ней. После восторженной встречи Эльса проводила меня в лагерь, но ела мало и ушла, как только стемнело.

Два дня она не показывалась. По ночам супруг Эльсы то и дело звал ее. На третий день, сидя за завтраком, я услышала неистовое рычание на реке. Побежала туда и увидела Эльсу. Она стояла в воде и буквально надрывала глотку. Вид у нее был усталый. Заметив меня, она повернулась и юркнула в кусты на другом берегу. Странное поведение!

Под вечер Эльса пришла в лагерь, быстро поела и опять исчезла. На следующий день ее нигде не было видно, а ночью я проснулась от шума. Какой-то крупный зверь атаковал наш грузовик. Машина стояла у самой изгороди, и на ночь мы помещали в ее кузов коз, чтобы их не сожрало зверье. Теперь до них добирался лев. Эльса? Вряд ли. Ее я узнала бы по характерному мяуканью. Скорее всего, ее супруг.

Я внимательно слушала, стараясь сидеть тихо, чтобы не привлекать внимания дикого льва. Наконец шум достиг такой силы, что я испугалась за машину. Зажгла фонарь. Грохот только усилился.

Вдруг из-за реки донесся призывный голос супруга Эльсы. Значит, это все-таки она прорывается в кузов грузовика! Что-то привело ее в ярость. Выйти и посмотреть? Но кругом была такая темень, и мне не хотелось никого звать, чтобы открыть ход в изгороди. Кроме того, на шум мог явиться лев...

Что было делать? Не очень-то надеясь на успех, я крикнула:

- Эльса! Эльса! Нельзя!

К моему удивлению, она тотчас угомонилась и ушла.

Во второй половине дня 2 февраля я работала в своем "кабинете". Неожиданно прибежал Тото и сказал, что Эльса каким-то странным голосом кричит на другом берегу реки. Я пошла посмотреть, что случилось, и через прибрежные заросли пробилась на берег. Здесь в засушливое время года обнажается песчаная коса, а напротив нее к реке примыкает сухое русло.

Вдруг я остановилась, не веря своим глазам. В нескольких метрах от меня на песке стояла Эльса и рядом с нею львенок! Второй львенок только что вышел из воды и отряхивался, а третий, жалобно скуля, метался взад и вперед на противоположном берегу. Эльса внимательно смотрела на меня с выражением гордости и смущения.

Я не двигалась. Она что-то тихонько мяукнула малышам, нечто вроде "м-хм, м-хм", подошла к львенку, который только что пересек реку, ласково лизнула его, затем вошла в воду, направляясь за отставшим третьим. Первые два тотчас последовали за ней и смело переплыли глубокий поток. Теперь семья была в полном сборе.

Там, где очутились Эльса и львята, росло фиговое дерево, серые корни которого прочно оплели камни. Эльса прилегла отдохнуть в его тени, ее золотистая шерсть хорошо выделялась на фоне темной зелени и серебристых камней. Малыши сперва спрятались, но любопытство взяло верх, и они стали разглядывать меня из-за кустов, а потом вышли на берег. Эльса сказала "м-хм, м-хм", детеныши совсем успокоились, принялись карабкаться на нее и ловить ее хвост. Они кувыркались вокруг мамы, обнюхивали лежащие рядом камни, протискивались под корнями фигового дерева, расплющивая свои круглые животики, и в конце концов совсем забыли обо мне.

Немного погодя Эльса встала и опять спустилась к воде. Один из львят пошел за нею, тоже собираясь пересечь реку. Но как раз в эту секунду появился Тото, которого я просила принести мясо для Эльсы. Она тотчас остановилась и прижала уши к голове. Лишь после того, как Тото ушел, Эльса быстро переплыла реку. Львенок, хотя и старался быть поближе к маме, плыл довольно бесстрашно.

Выйдя из воды, Эльса приласкалась ко мне и стала есть. А маленький храбрец решил один вернуться обратно. Но как только Эльса увидела, что он зашел слишком глубоко, она ринулась следом, догнала львенка, обхватила открытой пастью голову малыша и несколько раз окунула ее в воду так, что мне даже стало страшно. Проучив ослушника, она отнесла его на наш берег.

Тем временем второй львенок тоже набрался смелости и поплыл к нам. Его маленькая головенка едва выдавалась над журчащей водой. И только третий все еще побаивался реки.

Эльса подошла ко мне, легла рядом и стала кататься на спине. Она всячески ластилась, словно хотела втолковать львятам, что я член их семьи и на меня можно положиться. Львята подползали все ближе, не сводя с меня больших выразительных глаз. Вот уже всего какой-нибудь метр разделял нас. Трудно было удержаться и не потрогать их, но я помнила, что мне говорил один зоолог: "Не трогайте звереныша, пока он сам не проявит инициативы!" Метровая зона оказалась пределом, ближе они не хотели подходить.

Третий малыш прежалобно мяукнул с того берега. Несколько минут Эльса глядела на него, затем вместе с двумя храбрецами спустилась к реке в самом узком месте и стала звать трусишку. Но тот продолжал беспокойно ходить взад и вперед, не решаясь войти в воду.

Наконец Эльса отправилась к нему. Два маленьких пловца явно вошли во вкус и не отставали от нее. Форсировав реку, они снова принялись играть: взберутся вверх по крутому откосу и катятся вниз друг за другом или балансируют на упавшем стволе. Эльса нежно облизывала малышей, ласково разговаривала с ними, ни на минуту не спуская с них глаз. Если кто-нибудь из троих уходил, как ей казалось, слишком далеко, она догоняла путешественника и возвращала его.

Я наблюдала за ними около часа, потом окликнула Эльсу. Она отозвалась своим обычным голосом, совсем не похожим на тот, которым разговаривала с детенышами. Спустившись к воде, она дождалась, когда подойдут львята, и вошла в реку. На этот раз все трое последовали за ней.

После переправы Эльса тщательно облизала каждого львенка. Обычно, выходя из воды, она мигом бросалась ко мне, но на этот раз подошла не спеша, ласково потерлась о меня, потом покаталась по песку, а затем снова приблизилась и облизала мне лицо, обняла меня лапами. Она изо всех сил старалась показать львятам, что мы добрые друзья. И я была очень тронута. А они держались в сторонке, глядя на меня с интересом и опаской. Эльса даже чуть-чуть подталкивала меня к своим детенышам, точно приглашая участвовать в их игре. Положив ладонь на песок, я пошевелила пальцами. Но малыши тотчас отпрянули, подняв свои хитрые круглые мордочки.

Затем все семейство прошествовало к козьей туше. Эльса принялась есть, а львята лизали шкуру, дергали ее зубами, кувыркались через нее, все больше входя в раж. Они явно впервые видели "добычу".

Им было полтора месяца, и все трое прекрасно выглядели. Голубоватая пленка еще не сошла с их глаз, но видели они превосходно. Шерсть у них была не такая пятнистая и не такая густая, как у Эльсы и ее сестер в этом возрасте, но зато более блестящая и тонкая. Я не могла определить их пол, однако сразу заметила, что самый светлый львенок живее и любопытнее двух остальных и особенно привязан к маме. Он все время льнул к ней, стараясь обнять лапками ее морду. Эльса же проявляла чудеса терпения, разрешая детенышам сколько угодно карабкаться по ней, жевать ее уши и хвост.

Начало смеркаться. Эльса внимательно прислушалась к чему-то и увела малышей в кусты, чтобы покормить их.

Я вернулась в лагерь и, к своей радости, увидела метрах в десяти от своей палатки Эльсу с малышами. Я погладила ее, она лизнула мне руку. Вместе с Тото мы сходили к реке и принесли оттуда остатки козьей туши. Эльса глядела на нас с таким видом, точно благодарила за избавление от необходимости возиться с тяжелой ношей.

Немного погодя я направилась к своей палатке. Каково же было мое удивление, когда Эльса пошла следом. Я вошла в палатку, Эльса тоже; она расположилась в ней и позвала львят, но они остановились у входа и мяукали, не решаясь войти. Эльсе пришлось оставить палатку. Я последовала ее примеру и присоединилась к львиному семейству.

Мы уселись все вместе на траве, Эльса прислонилась ко мне, а малыши стали сосать. Вдруг двое львят затеяли потасовку из-за соска, тогда, чтобы им было удобнее, Эльса теснее прижалась ко мне, обняв меня одной лапой. Я тоже была членом семьи.

Сколько мне пришлось выслушать предостережений, что, когда появятся на свет детеныши, Эльса одичает, станет опасной, как и все животные, оберегающие свое потомство. И что же: вот она, такая же ласковая и доверчивая, как всегда, и ей очень хочется, чтобы я разделила ее счастье.