Новый компаньон

До поездки на Кубу оставалось совсем немного времени, как вдруг произошло событие, после которого наша компания увеличилась. Однажды вечером, возвращаясь к себе в гостиницу, я увидел около её входа знакомого мне директора театра, артисты которого также приехали в этот город на гастроли. Он устало сидел на лавочке, прижимая к себе маленького пушистого щенка.

- Что это вы здесь? - спросил я.

- Ох, Юра, лучше не спрашивай, - тяжело вздыхая, ответил он. - Попал в глупейшую историю.

- А что случилось?

- Понимаешь, сегодня вечером мы показывали спектакль, где по ходу действия должна была появиться актриса с живой собачкой. Ну, собачки у нас не было, и днём я отправился на рынок, где и приобрёл вот это существо. Спектакль прошёл, а щенка отдали мне. И теперь вот нас с ним не пускают в гостиницу - говорят, что с собаками запрещено.

Рис. 16

Смешно было видеть пожилого, достаточно толстого мужчину, сидевшего перед дверью гостиницы с крошечной собачкой на коленях. Однако надо было как-то помочь, ведь уже был глубокий вечер.

- Вот что, - сказал я. - Давайте-ка её сюда. Отнесу щенка в цирк, оставлю у сторожа. А завтра что-нибудь придумаем.

Но на следующий день мы так и не смогли решить, что же делать с собачонкой. Искали, кому можно было бы её отдать, даже объявление повесили. Но желающих почему-то не находилось. Директор театра умолял меня оставить щенка у себя. Я долго отказывался и всё-таки поддался на его уговоры.

Опасаясь, как встретит нашего нежданного компаньона Стрелка, я принёс его в гримёрную. В первые минуты кошка, завидев незнакомца, прыгнула на стол, выгнула спину дугой и зашипела, как змея. Щенок испугался, забился под стул, где тут же наделал большую лужу. А Стрелка, словно почувствовав свою победу, уверенно прошлась перед его носом и вскоре, занятая своими делами, уже не обращала на собаку никакого внимания.

Так он и прижился у нас, белоснежный щенок с густой спутанной шерстью, который оказался мальтийской болонкой. Я долго думал, как же назвать его. Перебирал всевозможные имена, но ни одно не нравилось. Помог сам щенок. Вечером я принёс в гримёрную полкило паштета, чтобы угостить Стрелку за хорошую работу. Положил паштет в её миску, а сам занялся своими делами. Вдруг слышу позади себя какой-то шум и возню. Оказывается, щенок умудрился утащить миску с паштетом под шкаф, а Стрелка пытается достать её лапой. Мяукает, шипит, да только никак не может пролезть в щель.

- Ах ты негодник! - возмутился я и сунул руку под шкаф. - Утащил у заслуженной кошки её лакомство. А ну отдавай сейчас же!

Но, к сожалению, миска была уже пуста. Щенок успел проглотить её содержимое буквально в считанные минуты.

- Ну раз так, то и назовём тебя Паштетом, - решил я.

Кличка прижилась. Щенок охотно откликался на неё и каждый раз бежал ко мне. Наверное, глупышка надеялся, что ему опять дадут паштета.

Если кое-какой опыт общения с кошками у меня уже был, то с собаками, увы, никакого. Были, конечно, собаки и у нас в цирке, и у некоторых моих знакомых, но одно дело наблюдать за ними со стороны, а другое - воспитывать собственного питомца. Пришлось преодолевать и эту трудность.

К счастью, дрессировать собаку оказалось намного легче, чем кошку. Стоило показать Паштету кусочек сахара, как он моментально вставал на задние лапки и так ходил за мною по всей комнате.

Рис. 17

Сложнее обстояло дело с кормёжкой. Я не знаю, у кого жил Паштет прежде, однако догадываюсь, что там его сильно баловали. Стрелка привыкла есть всё, она с удовольствием уплетала разные супы, каши и даже винегрет. Конечно, иногда я давал ей кое-какие лакомства, но, в основном, её пища была довольно проста: в условиях цирка, к сожалению, не до разносолов; главное, чтобы было питательно.

Другое дело - Паштет. В первый же день пребывания у меня я положил ему в миску рисовой каши. Щенок подошёл, понюхал и равнодушно отвернулся.

- Э, нет, дружок, так не пойдёт, - сказал я. - Если ты думаешь, что будешь получать одну курятину, то глубоко ошибаешься.

Каша осталась нетронутой. Вскоре к ней прибавился гороховый суп, от которого Паштет тоже отказался, а вслед за ним и миска с борщом. Прошли день, ночь и ещё день. Паштет голодал. Мне было жалко смотреть на него, но ничего не поделаешь: приходилось выдерживать характер, иначе потом не оберёшься хлопот с избалованной собакой. И что бы вы думали: на третий день, утром, придя в цирк, я увидел, что почти все миски пустые - щенок вылизал их дочиста. С тех пор проблем с едой у нас больше не возникало.

Я продолжал заниматься Паштетом, больше для своего удовольствия. О том, чтобы сделать из него артиста, я как-то не думал. Всё решил опять-таки случай.

Однажды, играя со своими питомцами, я попробовал составить из них "паровозик". Поднял на задние лапы Паштета, а за ним поставил Стрелку. Кошка намертво ухватилась за густую шерсть собаки. И в таком положении они прошагали через всю комнату. Так родился новый оригинальный трюк, который я с успехом показываю до сих пор.

Паштет к тому же оказался на редкость талантливым певцом. Стоило только в его присутствии заиграть на пианино или гармошке, как пушистый комочек преображался. Он моментально садился на задние лапы, поднимал свой блестящий, кожаный нос и начинал самозабвенно подпевать инструменту.

Наступил долгожданный день отъезда на Кубу. Чтобы перевезти своих питомцев, я соорудил для них просторный домик, разделённый на две половины: в одной на время перелёта через океан предстояло поселиться Стрелке, в другой - Паштету.

В аэропорт мы приехали за три часа перед вылетом. Пока шло оформление билетов и погрузка на самолёт, Паштет и Стрелка спокойно лежали. в своём домике. Но вот взревели двигатели, самолёт начал разбег и через несколько секунд оторвался от земли. Что тут началось! Стенки домика, стоявшего возле моего кресла, стали буквально содрогаться. Залаял Паштет, замяукала Стрелка. На меня начали поглядывать пассажиры. Я чувствовал себя под их взглядами довольно неуютно, ёрзал в кресле и думал только об одном: как успокоить животных? А те ещё пуще разволновались. Скоро мне стало казаться, что всё перемешалось: лаяла Стрелка, мяукал Паштет, домик вот-вот готов был развалиться.

Рис. 18

Первым не выдержал мой сосед - пожилой негр в светлом костюме и больших роговых очках.

- Что там так сильно кричит? - спросил он на ломаном русском языке.

- Кошка и собака, - ответил я, беспомощно улыбаясь.

- О, надо их выпускать. Они желайт прогулять себя.

- Нельзя, - развёл я руками. - Меня предупредили, что во время полёта они должны быть закрыты.

Возня и шум продолжались. Я чувствовал себя ужасно неудобно: теперь уже весь салон смотрел в мою сторону.

Рис. 19

Что же делать? Решившись, я нажал кнопку вызова стюардессы.

- Вы не могли бы разрешить мне выпустить животных? Они, очевидно, плохо переносят полёт взаперти.

Девушка улыбнулась:

- Вообще-то у нас это запрещено. Пойду спрошу командира корабля. Может быть, в порядке исключения...

Вскоре она появилась снова. Вместе с ней ко мне подошёл высокий лётчик с большими полосками нашивок на погонах.

- Так что у вас? - спросил он.

- Да вот, мои артисты разволновались, - сказал я. - Они ещё ни разу в жизни не летали на самолёте, тем более на такое расстояние. Вот и перепугались, кричат...

- А вы кто же будете?

- Клоун. Еду на гастроли.

Командир самолёта посмотрел на меня и широко улыбнулся:

- Клоун? Что ж, весёлая профессия. Надо помочь вашим артистам. Если, конечно, пассажиры не будут возражать. - И, обернувшись к салону, спросил: - Как, товарищи, не возражаете?

- Согласны! - раздалось с мест. - Пусть гуляют. Не возражаем.

А мой сосед добавил:

- Клетка есть плохо. Они желайт свободы, они желайт видеть небо.

Обрадованный, я открыл дверцу домика. Прямо к ногам командира корабля выкатились два белых взъерошенных клубочка. На мордочках их читалось отчаяние: гул машины, непривычная обстановка - всё вызывало у них страх.

Наверное, всем людям свойственна любовь к животным, а мои питомцы не могли не вызвать улыбку. Пассажиры смеялись, наблюдая, как Стрелка и Паштет недоуменно озирались по сторонам, дрожа обнюхивали кресла, царапали ковровую дорожку салона, не переставая при этом попеременно то мяукать, то лаять.

Я успокаивал их как мог. Помогали мне в этом все, но особенно старался мальчик, сидевший неподалёку. Встав со своего места, он подошёл ко мне и попросил разрешения покормить моих питомцев. Мы познакомились. Его звали Эрнестито, и он вместе со своими родителями, дипломатическими работниками, летел домой на Кубу. Мальчику было лет двенадцать. Смугленький, одетый в форму кубинских пионеров - голубую рубашку и такие же брюки, - он на всём протяжении полёта не отходил от животных ни на шаг. Бегал вместе с ними по салону, поил их молоком, которое принесла заботливая стюардесса.

Животные заметно успокоились и скоро забыли обо всех своих тревогах.