СИЛА МОЛЧАЛИВЫХ КОМАНД

Изучая обонятельное общение животных, человек всегда задумывался: как бы приспособить запахи для управления поведением зверей. Проще всего подавать две пахучие команды: «Подойди сюда!» и «Вон отсюда!», то есть привлекать или отпугивать животных с помощью запахов. На какой же биологической основе могут быть эти командные запахи? Наука отвечает, что имеются два пути: первый - привычка, или условный рефлекс, и второй - инстинкт, или безусловный рефлекс. Видимо, есть еще и третья дорога... Но пока остановимся на первых двух.

«Привычка свыше нам дана»,- сказал поэт. Но если говорить о конкретных привычках, то он не прав: мы их приобретаем сами. Постоянно, каждодневно.

Я наблюдал, как родившиеся в неволе маленькие лисята наткнулись на отрезок резинового шланга, лежавшего на полу. Они мгновенно оживились, ускорили движения, усиленно тыкаясь мордочками в резину. Почему так? Ответ оказался прост: их выкармливали молоком из резиновой соски, и у них выработался условный рефлекс на запах резины. Он может появляться с первого раза. Лисицы, которых ловили с помощью приманок со снотворным веществом - вероналом, проснувшись в клетке, предпочитали голодать, чем хотя бы прикоснуться к корму с запахом этого вещества.

Отрицательный условный рефлекс не угасает долго - может быть, всю жизнь. Собака моего друга, испытав драку с барсуком, через полгода после этого наткнулась на банку с барсучьим салом. Она ощетинилась, зарычала и долго лаяла на «барсука, спрятавшегося в банке».

Охотники в одном из районов применяли в качестве пахучей приманки на лисиц и волков креолин. Этим веществом заливали павший скот на скотомогильниках, куда собирались закусить звери, и у них выработался положительный условный рефлекс на этот запах.

Есть смысл, ведя подкормку животных в охотничьих хозяйствах, придавать слабопахнущему корму какой-либо посторонний запах, а впоследствии использовать его как приманку. Такой же эффект можно получить, придавая какой-либо запах норам песцов и других зверей, где они выводят потомство. Идя по этому пути, мы можем «включить в биологию» зверя любой запах, но им можно будет привлекать или отпугивать только тех особей, с которыми мы занимались, а хотелось бы иметь ключик к любому животному. Этот ключик вручает нам инстинкт.

Слепая мудрость. Безусловный рефлекс - инстинкт, срабатывает с первого раза, без всякого обучения. Лисенку, взятому от матери вскоре после рождения, дали понюхать мышь, с которой он еще не встречался в своей жизни.

Вот запись из дневника: «Лисенок, слегка понюхав мышь, схватил ее и убежал в темный угол. Когда к нему подходил другой лисенок, он вставал на задние ноги, не выпуская изо рта мышь. Если до него дотрагивались, он сердито и раздраженно кричал или перебегал в другой угол. Он не отпускал добычу даже тогда, когда я мышь за хвост вместе с ним поднимал в воздух. Вскоре за одну мышь схватилось два лисенка. Это была очень забавная картина: сморщив носики, они изо всех сил пытались вырвать ее друг у друга и прилагали к этому удивительное упорство и много усилий. Когда третьему из них удавалось завладеть мышью и убежать с ней в угол, оставшиеся принимались нюхать воздух и что-то искать. Кто-нибудь из них, обнюхав мордочку собрата, с остервенением кидался и кусал ее, возникала ожесточенная драка. Лисята отнимали мышь друг у друга более двух часов. На моих глазах за несколько минут «добродушные» детеныши превратились в зверей, проснулся хищный инстинкт, пробудился дух борьбы за существование. Постепенно мышь исслюнявили, растерзали, разорвали, и куски ее были съедены лисятами».

В моих опытах лисица реагировала подниманием уха на писк мыши даже в состоянии наркотического сна.

Матерый волчина, которого везли в поезде спящим, после того как его поймали с помощью люминала, не реагировал на щипки, голоса людей, но когда егерь завыл волком, он поднял голову... Инстинктов много. С точки зрения использования запахов для управления поведением зверей их можно разделить на пищевые, ориентировочные, оборонительно-агрессивные, половые, родительские и лечебные.

Бескорыстное любопытство. Зимой в выходные дни сотни тысяч москвичей устремляются на лыжах в подмосковные леса, где отдыхая, оставляют многочисленные «вещественные доказательства» своего пребывания. Тропя лисиц в одну из зим в Лосинке, мы не раз с «помощью» этих зверей находили самые разнообразные предметы: уроненные лыжниками в снег перочинные ножи, пудреницы, губную помаду, носовые платки.

Обнаружив по запаху утопленную в снегу вещь и подойдя к ней, лисица обычно понюхает находку (что видно по следам на снегу) и удалится. При этом ничего, кроме «бескорыстного интереса», в ее действиях усмотреть невозможно. Это сработал ориентировочно-исследовательский инстинкт. Складывалось впечатление, что любой запах может служить в какой-то степени приманкой.

Как-то, тропя лисицу, я увидел, что она неожиданно и резко повернула со своего прямолинейного следа. Как оказалось, она свернула к опаленному куску смоченной бензином пакли, которым ранее шофер разогревал мотор машины. Брошенная в снег горящая пакля утонула в нем и погасла, оставляя смрад, который и привлек зверя. Этот запах совершенно чужд лисице, он не может иметь ни полового, ни пищевого значения. В этом случае зверя толкало только любопытство, то есть вступил в действие ориентировочный инстинкт.

Чтобы проверить эту мысль, мы произвольно выбирали самые неожиданные запахи, например, скипидара, фенола, и все они в той или иной степени привлекали зверей, хотя нигде и никогда не упоминались в качестве пахучих приманок или составных частей их. Затем я раздал флаконы с этими пахучими веществами охотникам и предложил испытать их в качестве приманок. Нельзя сказать, чтобы успех везде был равным, но в разной степени он сопутствовал всем испытанным веществам - на все из них ловились или могли быть пойманы звери. Скипидар же, произвольно взятое вещество, хорошо привлекал лисиц.

При встрече с новым запахом, предметом или звуком в звере борются два начала: любопытство и страх - оборонительный инстинкт. Если побеждает первое, животное приближается к предмету и обследует его, если возобладает второе - зверь остается на месте или убегает. У некоторых куньих - ласок, горностаев, куниц при содержании в неволе иногда случаются нервные припадки в связи с новым запахом или предметом, внесенным в комнату.

«Голодная собака верит только в мясо» - такова одна из пометок в записной книжке А. П. Чехова. Пищевой инстинкт, разжигаемый голодом,- сильнейший стимул активности. В голодные годы звери охотно идут на пищевые приманки. Растет добыча пушнины, но, когда уродилось много мелких грызунов, песцы почти не обращают внимания на пищевые запахи, на прикормку.

Инстинктивное предпочтение пищи, которая содержит недостающие организму вещества, «пищевая мудрость» свойственна всем животным. Крысы с недостатком витамина В выбирают пищу именно с запахом этого вещества. Если собаке через фистулу вводить раствор соли, то она отказывается от соленого молока, а если промыть желудок, то опять начинает пить соленое молоко. На станции по выведению новых сортов сои заметили, что зайцы «обстригают» растения только с определенных делянок, не с краю, а в центре поля. Химический анализ показал, что зверьки предпочитали растения с повышенным содержанием белка. Таким образом, зайцы помогли селекционерам создать выдающийся сорт.

Недостаточность солевого питания заставляет копытных зверей и грызунов потреблять мочу животных другого вида. По этой же причине зайцы и белки объедают сброшенные рога лосей, а сурки - кости овец, дикообразы грызут слоновые бивни. Северные олени охотно гложут опавшие рога, а на Аляске наблюдали, как самки обгладывали концы рогов на головах своих телят.

Нехватка нужных организму веществ заставляет растительноядных зверей поедать мясную пищу. Некоторые верблюды едят мясо и рыбу, северные олени - мелких грызунов, рыбу, птичьи яйца, птенцов. На Таймыре зайцы часто поедают белых куропаток, пойманных в петли. Шимпанзе охотятся на мелких обезьян.

Для некоторых диких животных характерна синхронность в отношении к приманкам и их запахам: вдруг все звери, словно сговорившись, отказываются от наживки, которая до этого их привлекала. Так бывает на промысле песца, белки.

«Любовь и голод правят миром». Это древнее изречение справедливо для зверей в большей степени. Запахи в период гона - могучий рычаг управления поведением животных. Половые запахи, или половые аттрактанты, как их называют, имеют огромную привлекающую силу, большую, чем у приманок, основанных на пищевом и исследовательском инстинктах.

У многих видов насекомых химический состав половых аттрактантов расшифрован, и по их образцу синтезированы химические вещества. С помощью этих синтетических приманок вредные для сельского и лесного хозяйства насекомые, а также разносчики заболеваний привлекаются в ловушки и уничтожаются. Однако химический анализ и синтез половых аттрактантов зверей только начинается. Для привлечения их пока используют естественные продукты жизнедеятельности: секреты пахучих желез и мочу. Но у зверей пора любви обычно приурочена к определенному, узкому периоду, поэтому половые запахи имеют значение для управления поведением животных лишь ограниченное время. Правда, у некоторых зверей самцы способны к размножению круглый год, и это позволяет человеку «водить их за нос» когда угодно.

Крик или запах попавшего в беду детеныша заставляет рисковать своей жизнью самку. С помощью родительского инстинкта можно успешно руководить поведением зверей, но также лишь ограниченное время: в сезон выкармливания потомства.

Аптека прибавляет веку. Так по крайней мере обстоит дело у зверей. Может, потому, что аптекой для них служит сама природа, лекарства, созданные растениями. Находят целебные растения животные без научения, самостоятельно, по запаху. Это умение я назвал бы лечебным инстинктом.

Косули и сибирские козероги избавляются от глистов, поедая полынь. В аптеках это лекарство называется цитварное семя, сантонин. Соболи и другие хищники с той же целью едят листья и плоды голубики. На Дальнем Востоке собаки при укусах змей едят лиану маньчжурскую - ломонос. Многие звери без вреда для себя поедают ядовитые для человека растения. Например, бобры и ондатры запросто едят цикуту, которой отравили мудрого Сократа. Но сегодня - яд, а завтра - лекарство: человек, изучая действие ядовитых растений, многие из них отправляет в свою аптеку.

К некоторым ядовитым и наркотическим растениям у животных, в том числе и у домашних, появляются пристрастия, мании. Такая склонность известна у коз к рододендронам, у быков - к листьям табака, у лошадей и овец - к астрогалам. Некоторые растительноядные животные охотно потребляют алкоголь: обезьяны, медведи, слоны. Они находят его и в природе.

Крупные плоды африканской мерулы (с дыню величиной) содержат много сахара и, начав бродить, опьяняюще действуют на организм. В 1964 г. в одном из национальных парков Африки был небывалый урожай мерулы. Около 2 тысяч слонов в течение нескольких недель с воспаленными глазами и трубными криками валили эти деревья, пожирали плоды и бесчинствовали. В рацион содержащихся при русском дворе слонов входило по праздникам вино.

К сожалению, звериная медицина и наркомания почти не изучены, что мешает использовать целебные и веселящие ароматы для управления поведением наших меньших братьев.

Звери-эстеты. Для человека приятны многие запахи, не имеющие никакого конкретного значения в его жизни. Например, запахи цветов, парфюмерных изделий. Они не вызывают ни пищевых, ни половых и никаких иных устремлений, являясь возбудителем эстетического чувства.

Зачатки эстетических эмоций есть и у животных. Капуцины и мартышки в опытах предпочитали правильные геометрические узоры, отсутствующие в природе, неправильным. Если бы это явление имело биологические корни, то обезьяны должны были бы предпочитать не упорядоченные, а неправильные рисунки, напоминающие, допустим, сплетения веток. Наблюдая за реакцией зверей на некоторые мускусы, невольно приходишь к выводу, что эти запахи нравятся им. Не исключено, что возможности управлять поведением животных, используя имеющиеся у них зачатки эстетического чувства, шире, чем мы предполагаем. К сожалению, мы не знаем путей объективного исследования ощущений животных и не известно, найдем ли когда-нибудь их.

Суслики дерутся за конфеты. Оказалось, что звери совершенно определенно (положительно или отрицательно) реагируют на запах, который в их жизни и в жизни их предков никогда не встречался. Например, животным часто нравятся пищевые продукты, употребляемые только человеком и не имеющиеся в дикой природе. Сливочное масло - одна из лучших приманок для горностая, каменной куницы, выдры. Только что пойманный соболь ел сливочное масло из рук человека. Ласки ловятся на хлеб, горностаи - на сметану. Куниц привлекают к самоловам запахом жареного мяса, конфет. Песцов ловили на сгущенное молоко, копченую колбасу. Белые медведи грабили склады с сухарями, сахаром, кофе. Суслики охотно поедали выложенные у нор конфеты и даже дрались из-за них. Звери часто предпочитают обычному корму поджаренный. «Одно нам было непонятно, почему он предпочитал жареное мясо сырому»,- пишет Д. Адамсон по поводу вкусов льва.

Часто звери положительно реагируют на запах и вкус рыбы и мяса животных, которых нет там, где они обитают. Хорошей приманкой на песца считается «хале» - жир ископаемых китов. К трупу раскопанного мамонта подобрались песцы и охотно пожирали его. Рыба привлекает белок, которые не питаются ею в природе. Ондатру приманивают морковью, свеклой, яблоками.

Самая популярная приманка на рыбу - дождевой червь не живет в воде, так же как и черный таракан, который считается хорошей наживкой. А другие приманки: пшенная каша на молоке, тесто с анисовыми каплями, пареный горох - разве они есть в рыбьем рационе?

И не инстинкт, и не привычка. Как объяснить эти факты? Привычка, инстинкт не подходят: ни ныне живущие звери, ни их предки не встречались с продуктами питания человека. Вероятнее, что звери, усвоив характерные признаки съедобных и несъедобных предметов, при встрече с новым видом корма биологически правильно реагируют на него по принципу аналогии, исходя из опыта предков и своего лично, опираясь на физико-химическое сродство запаха и вкуса. Догадка на основе сопоставления, подобия. Такая связь может возникнуть вне исторического и индивидуального опыта.

Понюхав неведомый доселе вам заморский фрукт, вы можете довольно точно определить, относится ли он к съедобным. Так же поступают и с незнакомыми грибами. В более широком смысле это свойство можно назвать явлением интелогии (от латинских слов intelligo - разуметь и analogia - подобие), интелогической реакцией.

Приятный запах совершенно не обязательно должен соответствовать какому-то естественному предмету. Запахи многих вызывающих у нас удовольствие духов относятся к разряду «фантазийных», то есть созданных без копирования какого-то природного запаха-прообраза, на основе «воображаемого цветка или букета». Звуки, рождаемые многими музыкальными инструментами, чужды пению птиц и другим природным звукам, но они услаждают наш слух. В то же время самые неожиданные звуки (скрип ножа по тарелке, шуршание муки при замесе теста и т. д.) вызывают в нас острые неприятные ощущения. Несомненно, эти явления основаны прежде всего на разной степени сродства раздражителя соответствующим органам чувств и всему организму в целом.

Согласно современным теориям, объясняющим механизм обоняния, существуют элементарные, первичные запахи. По некоторым данным, их 7, по другим 25. Если существуют первичные запахи, к восприятию которых от рождения животного приспособлен его орган обоняния, то ясно, что один и тот же эффект должны вызывать и искусственные и естественные запахи. Приятные ощущения, видимо, служат показателем биологической соответственности, адекватности раздражителя. Известно, что приятные и неприятные запахи по-разному действуют на организм человека, например, приятные расширяют кровеносные сосуды, а неприятные сужают их. Если звуки и зрительные образы в первую очередь влияют на соответствующие органы чувств, то запахи влияют не только на орган обоняния, но и на весь организм в целом, так как пахучие частицы вдыхаются с воздухом в легкие, а затем попадают в кровь.

Итак, разрабатывая способы управления поведением животных, не всегда следует стремиться к точному копированию природных запахов, звуков, зрительных образов и иных сигналов, что не всегда и возможно. Существование интелогической реакции облегчает нашу задачу, так как мы получаем возможность приближенного копирования природных эталонов. Не лишен смысла и поиск неожиданных «фантазийных» комбинаций раздражителей, подобных тем, что используются в духах.